Трогательную историю о том, как сын решил избавиться от больной Альцгеймером мамы на своей странице в Facebook опубликовала волонтер Леся Литвинова. Приводим вам текст без правок.
«Они пришли часов в шесть вечера. Неплохо одетый молодой парень и пожилая женщина, трудно стоящая на ногах.
— Мне нужно куда-нибудь пристроить маму.
— А вы откуда?
— Из Луганска. Я тут давно, а мама переехала в связи с событиями. Там где мы жили нас уже попросили, а квартиру я снять не могу.
— А сколько маме лет?
— 59.
Поверить в это трудно — женщина выглядит на хороших 70, если не больше. В разговор не вмешивается, только тревожно смотрит на сына.
— А что с ней?
— У нее Альцгеймера.
Дальше был трудный разговор, ходящий по кругу. Давай мы тебе найдем работу? Нет, я уезжаю во Францию.Давай мы вас вместе куда-то пристроим? Нет, я уезжаю, у меня уже билеты. Надо идти в соцслужбы. Нет, я там был, они дают сиделку, но не дадут жилье.
Когда попытки все это решить разумными способами зашли в тупик, я спросила напрямую:
— Ты просто хочешь от нее избавиться?
— Да, я с ней жить не смогу.
— А если мы не придумаем куда ее деть? Что ты будешь делать?
— Оставлю на вокзале.
Мама смотрит на него, на нас…
— Ты же меня не оставишь? Мы вместе поедем?
Молчит. Волонтеры, случайно задержавшиеся на Фроловской тоже молчат. Потрясение у всех настолько велико, что разумных слов подобрать невозможно.
— Пойдемте, я вас чаем напою?
Вика Василевская как обычно приходит в адекватное состояние первая.
Бабушка пьет чай с печеньем, кормит голубей и беспокоится, что Андрюше чаю не налили, а он с утра не пил.
Андрюша бодро общается по телефону, занимаясь решением вопросов с билетами, встречами, планами. Смеется, шутит. Телефон у Андрюши… Хороший такой телефон. Мне не по карману. Андрюша хорошо одет, гладко выбрит и ни о чем не печалится.
— Так вы ее заберете?
— Куда?
— Ну я не знаю. А куда мне ее деть? Под забором оставить?
Во мне борятся два желания — бить Андрюшу ногами, пока не перестанет хрипеть и не отпускать их за ворота, пока я что-то не придумаю. Боль за женщину, которая в трех метрах от меня крошит печенье голубям сильнее, чем совершенно животная потребность размазать по стенке ее сыночка.
За лихорадочные полчаса созвонов со всеми на свете, выясняется что ни в один дом престарелых ее при живом сыне не оформят. А если возьмут — то на платной основе. Суммы называют около 7 000 в месяц + медикаменты. Мудрая мысль отвезти в больницу и что-то решать спокойно не приходит. В глазах темно от злости и от страха что не смогу ничего сделать.
В итоге получаю согласие от дома престарелых в Житомирской области. На месяц, за 4 000 грн. Можно привозить завтра. Завтра не устраивает — он ее уже сегодня никуда не собирается забирать. Перезваниваю, передоговариваюсь. Можно ехать сейчас.
Волонтеры оживают — начинается простая и понятная беготня. Собрать постельное, посуду, носки, ночные рубашки, халаты, мыло. шампунь, туалетную бумагу. не только на бабушку, но и на остальных. Дом престарелых махонький, нищий, но с очень доброй заведующей.
— Давай документы. Что у тебя есть?
Паспорт, справка переселенца, ИНН, медицинская карта. Пенсионного нет — потеряли.
— А пенсия?
— Мы счет сегодня закрыли.
— А карточка у нее есть?
Дает пластик имени Проминвестбанка.
— Код не знаю. Она не знает тоже. Телефон, к которому привязан — потеряли.
Все это напоминает какой-то сюр. Такое впечатление, что сейчас откуда-то выскочит парень с дурацкой улыбкой и прокричит » Вас снимала скрытая камера! Улыбнитесь воооон туда!»
Уезжали мы молча. Он не обнял ее на прощание, не спросил куда мы едем, не взял у меня номер телефона и даже не спросил как меня зовут. Просто сдал маму, как другие сдают мне посуду и старые игрушки и ушел в свою жизнь.
Два с половиной часа дороги Раиса тоже молчала. Вернее, отвечала на вопросы о Луганске, о сыне, о том хочет ли пить и болит ли голова. Но ни разу не спросила куда мы ее везем и что с ней будет дальше. Только когда мы уже выгружали вещи на пороге маленького домика в спящем селе, вдруг вцепилась в Викину руку:
— Ты ж меня не бросишь?
Ее приняли настолько радушно, насколько это вообще возможно в подобных местах. Разбуженная посреди ночи заведующая помогала стелить постель и расспрашивала о той малости, которую мы о ней знаем. Она, опытная в таких вопросах тоже не могла понять как такое возможно.
Когда мы уехали, у меня было такое ощущение, что это я ее предала.Бросила. Я боюсь даже думать, что чувствует женщина, которая еще вчера жила с сыном, еще вчера спала в своей постели и пила из своей чашки… Отрезанная от мира. Без телефона. Неизвестно где. В комнате с еще двумя беспомощными старухами. С чужими людьми. Ничья….», — написала Леся Литвинова.
Затем волонтер добавила, что она решила взять на себя все заботы по обустройству пожилой женщины.
Источник Фейсбук
