Одесский университет никогда больше не будет Новороссийским. Да, он имел такое название на рубеже 19-го и 20-го веков, когда там учился Михаил Слабченко. Сегодня фасад главного корпуса Одесского (не Новороссийского!) нацуниверситета украшает мемориальная доска в честь этого известного украинизатора, историка, академика.
В школе учащихся называли хохлами
Он родился в крестьянской семье на Нерубайских хуторах под Одессой 9 июля 1882 года. Вот его воспоминания о школьных годах: «Учили меня сначала дома, потом в начальной школе, где дня не проходило, чтобы учителя не называли учеников глупыми хохлятами, тупыми и ленивыми хохлами». Вот тогда он и дал себе клятву – способствовать поднятию «на щит» украинского слова, культуры и традиций.
Из-за финансовых трудностей и поступление в университет далось нелегко, а затем обучение: Слабченко исключали за неуплату.
После окончания историко-филологического и юридического факультетов остался при университете, затем стажировался в Германии, где работал над диссертацией. С 1918 года Слабченко – приват-доцент университета в Киеве и Каменце-Подольском, в 1919 – доцент Одесского университета. С 1919 по 1922 руководил им же организованным Одесским украинским театральным институтом имени Кропивницкого. В 1920-1929 годах — профессор Института народного образования в Одессе, председатель социологически-исторической секции Одесского научного общества и руководитель Одесского филиала кафедры истории Украины в Харькове (с 1926); Академик Всеукраинской академии наук с 1929 года.
Его научная деятельность охватывала длительные периоды истории Украины, именно по этой тематике Михаил Слабченко стал автором 13 масштабных работ и более 200 научных статей.
За что попал на Соловки?
Как тогда часто бывало, с чем боролся, на то и напоролся: в январе 1930 его арестовали, «назначив» членом Союза освобождения Украины. Чтобы выжить, подписал признание в совершенно безумных* обвинениях.
Отсидев сначала три года в Ярославском политизоляторе, Слабченко попал на Соловки. Отсидев, работал бухгалтером в Кировске, затем переехал в Первомайск (ныне Николаевская, а тогдп Одесская область). Там жил его сын Тарас с семьей.
А потом наступил 1937 год. В начале октября Тараса арестовали, а в конце октября – расстреляли. Самому Михаилу Слабченко дали новый срок – еще 10 лет. И он смог выжить! Вернулся в Первомайск, некоторое время даже учительствовал — до следующей вспышки антиукраинизма, когда бывший академик был назван политическим трупом и, как следствие, произошел запрет на профессию.
В 1950 году съездил в Одессу, встретился с Ковбасюком, когда-то ходившим в аспирантах у доктора исторических наук Слабченко. Он уже был проректором университета. В просьбе о трудоустройстве своему наставнику отказал. Стоит ли его за это винить? Не каждый готов ставить на кон столько, сколько поставил Слабченко. Потому что не каждый ставит перед собой великую цель. Для объективности скажем, что этот Ковбасюк достойно затем вошел в плеяду одесских ученых, серьезно исследовавших историю Украины. Краеугольным камнем этой плеяды был «глупый хохленок» Слабченко.
***
В 1952 году Михаил Слабченко, который жизнью доказал, что он не тупой, не ленивый и не хохол, а толковый трудолюбивый украинец, умер прямо на улице в Первомайске. Выпускник Одесского (!) университета там и похоронен, адрес кладбища – улица Одесская. Есть в Первомайске и улица Академика Слабченко. А в Одессе – нет.
PS. В книге «Украинская интеллигенция на Соловках» (это эмигрантское издание увидело свет в Германии в 1947 году) о Михаиле Слабченко остались следующие строки: «Если сейчас Одесса – это украинский город, то прежде всего мы должны благодарить Михаила Слабченко и его единомышленников, которые первыми украинизировали Одессу».
*О «шпионах» и безумных обвинениях
Здесь, с разрешения уважаемых читателей, немного хочу отвлечься от темы Слабченко, чтобы объяснить, что такое БЕЗУМНЫЕ обвинения того времени. Когда-то я, херсонский газетчик, готовил для публикации обзор только что изданного толстенного тома из серии «Реабилитированные истории» – тысячи репрессированных в сталинский период жителей Херсонщины. СБУ, открыв архивы, открыла прямо ворота в ад!
Среди моря трагедий меня особенно ужаснул один беспредел. При обыске у колхозного пастуха (поступил сигнал, что он – шпион) в сарае обнаружили дореволюционное издание латинско-русского словаря. Множество листов выдрали на курево (самокрутки). Что ж, с мужчины сняли обвинения во вредительстве. Его признали шпионом! ЛАТИНСКИМ! И отправили на Соловки, где «шпион» и сгинул.
