Так я познакомился с 82-летним Орестом Дворниковым. Он изучил меня как врач-рентгенолог, я его — как газетчик. С диагностикой он не ошибся. Да и я поставил ему верный «диагноз»: интереснейший человек, находка для журналиста. Ниже — история его жизни, услышанная мною от него самого.
Спасал жизни узникам из 18 стран Европы
Родился Орест Васильевич 26 декабря 1916 года в Одессе, затем семья переехала в Херсон. Но в 1935-м судьба его вновь связала с Одессой — он поступил в медицинский институт. По окончании — армия. 22 июня 1941-го он встретил батальонным врачом. Тяжелые бои, отступление, в сентябре его часть попала в окружение. Не удалась попытка перейти фронт: подкосила его дизентерия да плюс воспаление легких. Только в конце декабря добрался до оккупированного уже Кировограда. Весь 1942 год сотрудничал с подпольщиками, а в начале 1943-го группу вычислило гестапо. Полгода провел в тюрьме, а в сентябре перед ним «гостеприимно» открылись ворота с вошедшей в мировую историю надписью на немецком «Эдем дас зайне» (Каждому свое). Это был концлагерь Бухенвальд. Сначала — каменоломни, а потом рачительные немцы направили врача в госпиталь: нужно было выхаживать рабсилу. Он и выхаживал как мог, спасал жизни узникам из 18 стран Европы. Сначала в лазарете Бухенвальда, а затем в соляных копях Саксонии. Секретная команда А-VI «Вильгельм» была в составе 4,5 тысячи смертников направлена на строительство авиазавода Мессершмитта на глубине 300 метров. Наш земляк был единственным лекарем на всю эту команду полуживых людей.
№ 26445 – «Врач невозможного»
Этот лагерный номер был наколот на запястье доктора Ореста Дворникова. А «Врач невозможного» — это название изданной во Франции книги (я держал ее в руках). На обложке — Красный Крест, раздавивший свастику. Имеется дарственная надпись автора Кристиана Бернардака: «Господину Оресту Дворникову, который в концлагере Бухенвальд стал «врачом невозможного». Многочисленные узники обязаны ему жизнью. Орест Дворников никогда не забывал, что он является Человеком и Врачом». Да уж, что-что, но клятву Гиппократа Орест Дворников не забывал никогда. Со своим нехитрым арсеналом (бумажные бинты, марганцовка, аспирин) он буквально творил чудеса, спасая от смерти людей. Лейтенанту Николаю Виноградову он спас глаз, о который эсэсман потушил сигарету. Французскому заключенному, заболевшему менингитом, он сделал пункцию у основания мозжечка обычным шприцем для подкожных инъекций. Болезнь отступила!
А уж история с французским партизаном Дезире Гийяром заслуживает отдельного рассказа. Трижды наш земляк вытаскивал его буквально с того света. Первый раз — когда охраннику не понравился колючий взгляд своенравного француза. Удар дубинкой — и Дезире упал с проломленным черепом. Мозг уцелел, анестезия не требовалась (француз был без сознания), и доктор Дворников голыми руками собрал из частей надбровную кость, сделал перевязку. В это трудно поверить, но Дезире выжил. А через некоторое время он заболел плевритом. Чаще всего в Бухенвальде эту болезнь «лечили» крематорием, но Дворников откачал из плевры почти литр жидкости. Чем? Да тем же шприцем объемом 2 миллилитра. В третий раз Орест Васильевич спас невезучего француза от буквально съедавшего его изнутри солитера. Помогла изобретенная им адская смесь из чудом раздобытого шнапса и подножных трав.
10 лет лагерей за «измену Родине с оружием в руках»
В апреле 1945 -го американские войска освободили Бухенвальд. Приказом союзников от 3 мая по округу Кетен — Дессау доктор Дворников был назначен советским представителем в лагере. В Бухенвальде он оставался до конца июня, пока не вывезли последнего больного. Было предложение американцев уехать на Запад, но Орест Васильевич категорически отказался. Душа рвалась домой. В Херсон он попал в августе 1945-го. А в апреле следующего года за ним приехал черный воронок. Ему припомнили и окружение, и жизнь в оккупации, и Бухенвальд. По статье 54.1Б он за «измену Родине с оружием в руках» получил 10 лет лагерей плюс 5 лет поражения в правах. Показательно, что по статье 54.1А (более мягкой) судили полицаев и старост. Годы в Сиблаге не показались Дворникову раем даже по сравнению с Бухенвальдом. Лишь в сентябре 1954 года он был освобожден из мест заключения и полностью реабилитирован.
Встреча в Париже через 26 лет
А тем временем своего «крестного отца» разыскивал трижды спасенный Дворниковым Дезире Гийяр. Пол-Европы он поднял на ноги, но только в конце 1960-х через Федерацию лиц, угнанных в Германию, он смог пробиться сквозь «железный занавес». Волнующая встреча состоялась в Херсоне в июне 1970 года. Даже после долгих объяснений так и не понял бывший французский партизан, облагодетельствованный после Бухенвальда своей страной, за что же его спаситель загремел в сибирские лагеря. Разумеется, что за этой встречей последовало приглашение в гости в Париж. По законам той поры, гражданин нашей «страны развитОй демократии» для поездки за рубеж, особенно в «загнивающий Запад», должен был получить характеристику от «руководящего и направляющего» органа КПСС, даже если он в ней не членствовал. «С вашим прошлым о позитивной характеристике и не мечтайте», — был категоричен райкомовский клерк. А Дезире все названивал: чего, мол, тянешь с приездом? Когда узнал причину — обратился в МИД Франции. Оттуда незамедлительно последовало обращение в МИД СССР, оттуда — звонок в херсонский обком. А вскоре раздался и еще один звонок — посреди ночи Оресту Дворникову: с утра зайдите, пожалуйста, готов ваш загранпаспорт. Так состоялась встреча в Париже, через 26 лет после окончания войны: Дезире Гийяр (лагерный № 43475) крепко обнял Ореста Дворникова (лагерный № 26445).
***
Много воды с той поры утекло и в Сене, и в Днепре. В 2000 году «врач невозможного» Дворников обрел вечный покой. Я не видел памятник на его могиле, но уверен, что там на граните могли бы быть 2 рифмованные строки: «Гвозди бы делать из этих людей: не было б в мире крепче гвоздей».
Валерий Боянжу, Херсон – Одесса
