Тиара Сайтоферна: как одесский ювелир обманул французских ученых

Скандал, разразившийся в 1903 году в парижском Лувре, был самым шокирующим за всю историю существования главного музея Франции. Виднейшие профессора и руководство Лувра своим позором были обязаны простому одесскому ювелиру, а скромная улица Успенская в одночасье стала известна всей Европе.

    

Скифский шлем сделали в Одессе

Чего греха таить, жуликов в Одессе всегда хватало, особенно в XIX веке. Богатый портовый город-праздник располагал к роскошной и беззаботной жизни, поэтому сферу деятельности для своих афер одесские комбинаторы выбирали наиболее доходную. Вот и братья Лев и Шепсель Гохманы решили, что торговля поддельным антиквариатом «прямо с раскопок» позволит им разбогатеть, не прилагая к этому никаких усилий. Они приняли в свои ряды каменотеса Якова, который создавал «античные шедевры», и студента-историка, который давал им консультации.

Так бы дело себе и двигалось, если бы студент-консультант не рассказал братьям о скифском царе Сайтоферне, который жил в III веке до нашей эры и так допек греков своими набегами, что те, чтоб отвязался, преподнесли ему 900 слитков золота. Узнав об этом факте, Гохманы тут же придумали потрясающую аферу, для которой требовался не особо щепетильный ювелир с золотыми руками. Им оказался талантливый самоучка Израиль Рухомовский. Встретившийся с ним Гохман заказал ему тиару скифского царя, которую он якобы собирался преподнести известному профессору-историку. Рухомовский заперся на семь месяцев в своей тесной каморке-мастерской. Когда работа была закончена, глазам восхищенного заказчика предстал скифский шлем из чистого золота со сценами из жизни скифов и безукоризненной надписью на древнегреческом, гласившей, что этот шлем — дар жителей Ольвии Сайтоферну.

    

Тиара стала экспонатом Лувра

Теперь Гохману требовалось продать этот шлем, желательно в европейский музей и как можно дороже. И старший из братьев отправился прямиком в Париж. Директор Лувра принял его весьма сухо, а к предложению отнесся с откровенным недоверием. Однако когда он увидел шлем, то просто лишился дара речи. Он знал, что в Причерноморье ведутся раскопки греческих городов и мечтал приобрести хотя бы несколько украшений.

Собранная в срочном порядке комиссия состояла сплошь из светил французской науки. Ученые долго ахали, обменивались восторженными репликами и наконец вынесли вердикт: шлем подлинный и достоин того, чтобы украсить экспозицию Лувра. За свое сокровище Гохман потребовал совершенно несусветную сумму, но при этом прозрачно намекнул, что тиарой заинтересовались в Британском музее. После этого деньги быстро нашлись, и Гохман отбыл восвояси.

Оптимизм французских ученых в подлинности тиары разделяли не все, но тем не менее она продолжала украшать коллекцию Лувра. Даже официальное заявление директора Одесского археологического музея о том, что ни о какой тиаре Сайтоферна одесским археологам неизвестно, их не смутило. Постепенно страсти вокруг тиары улеглись, сведения о ней появились во всех справочниках и каталогах, а сама она гордо покоилась в центральном зале под стеклянным колпаком.

    

Скандал затронул всю Европу

Возможно, так продолжалось бы и по сей день, если бы в 1903 году художник с Монмартра по прозвищу Эллин не заявил, что тиара скифского царя — его талантливых рук дело. Он находился под следствием за фальсификацию античных произведений, и заодно уж решил приписать себе и подделку тиары Сайтоферна. Разразился жуткий скандал, а в Лувр стали ломиться толпы посетителей, чтобы поглазеть на творение, которое смогло обмануть археологическую элиту Франции.

Однако через несколько дней в редакцию одной из французских газет пришло письмо от одесского ювелира Лившица, который возмущенно опровергал слова художника-самозванца. Он написал о том, что собственными глазами видел, как в Одессе, на Успенской улице в доме №36, его хороший знакомый ювелир Израиль Рухомовский работал над этой самой тиарой. Слова Лившица удостоверяла и его соседка. Вскоре сенсационные новости появились в одесских газетах, и в квартиру Рухомовского стали ломиться журналисты. Он вынужден был во всем признаться, тем более что отдавать всю славу какому-то парижскому самозванцу с Монмартра ювелир не собирался. Более того, он обещал доказать авторство, если у руководства Лувра найдется 1200 франков на дорогу до Парижа для бедного одесского ювелира. Разумеется, деньги нашлись, и вскоре Рухомовский прибыл в столицу Франции. Вокруг его гостиницы день и ночь дежурили журналисты, а во всех кабаре распевали едкие песенки о том, как одесский ювелир обвел вокруг пальца маститых ученых.

     

Одесский ювелир стал знаменитостью

В назначенный день одессит с достоинством прошествовал в кабинет директора Лувра. Он  достал из потертого саквояжа эскизы и литейные формы, а также назвал точную химическую формулу сплава. Немного позже прямо на глазах у изумленных французов Рухомовский отчеканил абсолютно идентичный кусок фриза с фигурами. Удивленным историкам пришлось признать авторство одесского ювелира. Когда ему пригрозили судебным преследованием за подделку, Рухомовский сказал, что создавал тиару исключительно для души, а если французам охота кого-то посадить, то пусть ищут того, кто ее продал. В родном городе Рухомовского встречали как народного героя, журналисты не выходили из его квартиры, а прохожие на улице едва автографы не просили. Даже книгу в Одессе иллюстрированную издали — «Рухомовский и его работы».

Во Франции тиара вызвала такой ажиотаж, что изымать ее из собрания музея было просто опасно. Поэтому дирекция сделала остроумный ход: из экспозиции древнего искусства ее переместили на выставку современного декоративного искусства, где она находится и по сей день, а на ее боку на всякий случай выгравирована надпись: «Сделал Израиль Рухомовский».

Сам знаменитый ювелир умер в 1936 году в Париже. Сегодня его тиара участвует во всех выставках знаменитых подделок, а экспонаты Рухомовского стали воровать из экспозиций не хуже античных раритетов.

---

Награда за подделку

В 1904 году Парижская академия искусств наградила Израиля Рухомовского Большой Золотой медалью и премией третьей степени. После революции одесский ювелир уехал в Париж. Здесь его пригласили на работу в реставрационные мастерские Лувра. Кроме того, он брал заказы на ювелирные изделия, и богатые французы буквально выстраивались к нему в очередь, а в парижских салонах организовывали его выставки. Говорят, его заказчиком был сам барон Ротшильд.